Читая издаваемую в России литературу с грустью убеждаешься - она с
каждым годом становится все хуже и хуже. Становится неудобно за
издателей и грустно за людей, которые покупают книжки с яркими,
зазывными обложками. Возникает печальное недоумение - как же так? Как
можно плодить вторичный продукт и впаривать его за большие деньги ни в
чем неповинным людям. Кто в этом виноват?
В наше время пишут все. В то время как количество читателей стремится к
уровню плинтуса, ряды писателей всех мастей, стремятся к бесконечности.
Может быть дело к этом? Закончив свое "творение", новоявленный
"толстоевский" бежит с ним не в нужник (что было бы более правильно), а к
издателю. В свое время классик давал прекрасный совет, как бороться с
этой напастью - пороть и приговаривать: "Писать, писать, писать". Только
вот никто ему не следует, а оттого "толстоевские" лилипутского формата
плодятся как тараканы.
Однако, на страже читателя стоят заслоны из специально обученных
редакторов, которые отсеивают мусор еще на дальних подступах к
издательству.
У издателя, как у течной суки, нет недостатка во вполне достойных
текстонабирателях, желающих сунуть свои каракули в теплое редакторское
подхвостье. И он как сука, придирчиво выбирает кандидата.
Издатель, как система производящая прибавочную стоимость продукта,
должен произвести нечто, ради чего безволосая мартышка-рефлексоид
откажется от пары стаканов сока в пользу печатного предприятия.
Казалось бы чего проще. По закону сформулированному другим классиком,
капиталист за 100% прибыли продаст веревку, на которой его повесят.
Оттого, за определенную норму прибыли, издатель напечатает не только
"чернуху и порнуху", но свой собственный снимок на "сопливом мустанге"
или за поеданием вторпродукта из ночной вазы. Но тут начинает работать
другой фактор. Дадим слово Платону, как знающему толк в
властно-социальных извращениях:
" ...Воспитание есть привлечение и приведение детей к такому образу
мыслей, который признан законом правильным и в действительной
правильности которого убедились у тому же на опыте люди самые почтенные и
престарелые. И вот, чтобы душа ребенка не приучалась радоваться и
скорбеть вопреки закону и людям, ему послушным, и чтобы ребенок следовал
в своих радостях и скорбях тому же самому, что и старик, и появились
песни. Мы их так называем; на самом же деле это заклинания,
зачаровывающие душу; они имеют серьезную цель - достичь гармонии, о
которой мы говорили. А так как души молодых людей не могут выносить
серьезного, то их и надо было назвать забавой, песнями и исполнять их
только в качестве таковых, ведь людям больным и слабым телом ухаживающие
за ними стараются подносить полезную пищу в сладких блюдах или
напитках...Будь я законодатель, я попытался бы принудить поэтов и вообще
всех в государстве именно так; чуть ли не самое большое наказание
назначил бы я тому, кто стал бы в стране выражать мнение, будто
существуют какие-то люди, жизнь которых приятна, хотя они и дурны, и
будто полезным и выгодным является одно, а справедливым - другое. ..."
Иными словами, на пути удовлетворения низменных страстей рефлексоидов
неизбежно появляются "почтенные и престарелые" от общественности и
государственная цензура. Эти заинтересованные лица обяжут "сеять
разумное, доброе, вечное". Многие помнят недавние закрытия издательств и
конфискацию тиражей.
Учитывая падение читательского спроса, можно представить, в какой
драматической ситуации находится издатель. Оттого он должен действовать
наверняка, выпуская то, что должно понравится большинству людей, но при
этом "невинность соблюсти".
Проходным критерием является соответствие некоторому шаблону, принятому в
издательстве. Он отработан до совершенства, за него не бьют по голове. И
пипл хавает... Чего рисковать...
Понятное дело, что при таком раскладе все выходящее из под печатных
станков некоего издательства "XYZ" неизбежно становится однотипным
замесом приемов и ситуаций, который приедается читателю все сильней и
сильней. И чем дальше, тем больше. Падает уважение к печатной книге, все
больше хитростей и ухищрений используют издатели и книгопродавцы, чтобы
всучить свои поделки. Свою лепту вносит и Интернет...
Видится момент, когда вся бумажная масса встанет непереваренным комом в
торговых сетях.
Это означает, что для бумажной литературы нет будущего. Там, где в дело
вмешиваются товарно-денежные отношения, музы молчат.
